Интервью, записанное от руки со слов Глеба Наказика Людмилой Макотрик. 1990-е. Архив Людмилы Макотрик
Родился в селе Чаплино, Уназик, 24 января 1941 года. Отец — охотник, летом — на медведей, зимой — на пушнину. Мать — домохозяйка. В семье было шестеро детей: три мальчика и три девочки. Выросли вчетвером, одна, взрослая уже, учительницей работая, трагически погибла.
Сейчас две сестры и я остались. У всех, кроме старшей сестры, было среднее образование. Два учителя и зоотехник. Сам в школе проработал 38 лет. Интересовался воспитанием национальным.
Показалось, что из любимых детей бывают или самые младшие, или болезненные. Данными же льготами пользуются и старшие дети в семье.
Обычно мать, тети, женщины показывали, как варить, обслуживать, вести хозяйство. Считалось, что родные дяди — как отцы: они и показывали время охоты, чтобы не было потерь при обработке.
Детям внушали, чтобы они внимательно слушали даже знакомые истины, не перебивая, потому что одно и то же дело разные люди делают по-разному, приемы у разных людей разные. Так что у молодого человека был выбор учителя.
Северные люди быстро взрослеют. Запоминались традиции, навыки. Что особенно мне понравилось — что мужчина порой умел шить, поощрялось, мог сам отремонтировать свою одежду, мог жене помочь в ремонте яранги.
Девочки, девушки должны идти прямо, никуда не заворачивая, как стрела, чтобы не терять время. Мальчики, юноши должны были двигаться всегда бегом. Физическое воспитание имело большую долю воспитания. Разъяснение ставилось целью не обижать, не насмехаться, а чтобы достать зверя или на крайний случай убить.
Я застал в Чаплино места, где проводились бега (на северной стороне уже этого места нет) по кругу, вырабатывали выносливость, ногами поднимали мужчин, юношей, чтобы они обегали озеро Найвак. За ночь успевали дважды обежать. По возвращении не давали им воды, вообще не разрешалось им пить как будущим охотникам воду, а бульон могли пить в неограниченном количестве. Чай сравнивали с болотной водой.
После тренировки юноши спали с согнутыми ногами в коленях и перевязаны, чтобы сохранялась суставная жидкость. Одним из упражнений таких силовых [было] ношение тяжестей или ношение палки на вытянутых руках впереди себя (мы такого не застали). В среднем люди недолго жили, редко доживали до глубокой старости, все на износ (организм), уносило на льдинах. Перед тренировкой надевали одежду из невозделанных шкур, чтобы шкура сама по себе выделывалась во время бега будущих охотников.
Нравственное и моральное воспитание. Ни в коем случае не разрешалось смеяться над человеком, как бы он ни выглядел. Один парень во время забега посмотрел на рядом стоящего маленького кривоногого и говорит остальным, мол, как-нибудь я с ним наравне добегу. А как побежали, этот маленький всех обошел и первый добежал.
Обычно воспитывали показом, не ругали никогда. Но когда видят, что разумный стал, тогда с ним авторитетные люди разговаривали построже, не были задерганные.
Воспитывали уважение к старшим и старым. Старшие — что много знают, старые много знают, но не по силам им показать. Не разрешалось бить зверя больше, чем смогут съесть, или тех, у кого портилось, гноилось мясо. Говорили, что не надо им давать, все равно испортится у них мясо. Многое получали дети из сказок, рассказов, приведение из примеров [т. е. приводили в пример судьбы] отдельных людей. Так до нас дошло, что был такой Ивакак, который спас в свое время от голода чаплинцев, когда забили кита (Насалик — потомок).
Запрещалось бить детей. Объясняли так: девочек потом некоторых могут мужья побить, мальчиков нельзя, так как они могли быть шаманами, бояться могут волн или зверя лютого.
Религиозное воспитание. Запомнилось: вера в главного родового духа, вера в отдельные предметы, животных (собак, медведей). Заговоры на разные случаи жизни (обезболивание, любовные заговоры и т. п.), шаманство. Например, когда моя мать болела, один шаман дал то, на что опереться. И тут мне показалось, что на улице что-то такое тяжелое упало, что содрогнулась вся земля, и услышали все громкий плевок. Когда свет зажгли, то увидели камешек с горошек с мокрым снежком. Но мать неизлечима была.
Жертвоприношения: на места, где жили предки, или умершим. Ходили в сторону Старого Чаплино, угощение из всего понемногу, осенью — что есть: немного рыбки, мясо, если есть. Во время дачи приношения нельзя плохо говорить об умершем. Были шаманы добрые и злые. Мать перед смертью сказала, мол, сейчас бы мне паштет мясной, который давала мне одна старуха. Мои родственники сделали заключение, что она злая заговорщица. Один заговорщик заговором вылечил руку, насквозь прокушенную собакой, за пять дней ничего не осталось на руке, кроме пятнышков.
Пример. Дети катались на нартах. На одну нарту сели девочки, из них была Укума. Полозом нарты прорезали икру на ноге, заговорщик заговором вылечил. Раньше запрещалось при открытых ранах есть дикую картошку. Тут сварили они картошку — при закипании у нее открылась рана.
Дед мой Сигу в молодости обезножил, вот он горевал, что не может ходить и детей не сможет поднять, а жил он на Укигьярак. Вот он еле выполз из яранги и стал смотреть на Чаплино с таким сожалением, а ведь он был лучшим бегуном. Сидел он на камне, а погода солнечная была, и, видно, припекло его, и он заснул. Сон видит, ему дед говорит: «Вот одень эти штаны». И он во сне решил их одеть, а наяву он, пытаясь одеть их, скатился по камням, сильно ударился и проснулся. Еле встал на согнутых ногах и удивился тому, что встал, а в руке он держал эти штаны, которые ему дали во сне. И так он пошел, заходил и успел еще поднять своих детей на ноги, но к старости все равно он обезножил. И поэтому ему дали второе имя Ныкыва.
Нынешнее образование и воспитание, на мой взгляд, слишком обобщенное, для всех одинаковое. Например, для нашей школы из физики, математики необязательно давать всем ученикам. Для начальных классов это еще допустимо. Многое перенимается с нашей жизнью, а в старших классах есть лишнее для нашего края. Сейчас надо много обращать действительно внимания на иностранные языки, особенно английский: это современно.
Учебники арифметики еще на заре обучения, все связано с нашим языком, на нашем языке написано. Дети хорошо знали и свой язык, и заодно счет вели. Пионерское движение, на мой взгляд, хорошей было системой воспитания. Уважение, приличное поведение, гигиена, дисциплина.
Музыкальное воспитание. Почти у каждого были свои личные песни, насмешки, дразнилки.
В нашем народе почти всегда, когда групповая трагедия бывает, обычно остается один. До меня дошло — Пугима после трагедии, полные байдары пассажиров[,] в районе северного мыса Чаплино задул сильный северный ветер, утонула байдара. Только один доплыл до берега, я забыл его имя. Он был выпивший, он остался жив.
В 1960-е годы в Янракыннот ездили два вельбота, тоже выпившие. Один вельбот утонул, остался один в живых Кутылин, чтобы мог рассказать.
У каждого мальчика было по два праща: длинный и короткий. Длинный — это для дали. Так добывали уток. А также была бола, пять веревок догоняли утку и охватывали ее, как в сеть, и нам оставалось только добивать.
Мне еще запомнилось: на озере есть два мыска, где мы ставили силки на уток, и никогда не было подранков, добывали столько, сколько требовалось.
Письменности не было, передача информации была словесной, бродили медведи, росомахи. Когда на охоту выезжали, моторов не было, остались в селе старики, дети, женщины. Пока охотились, старик со старушкой пошли к своей яме, где хранилось мясо. Старик был подслеповатый, там темно было. Спрыгнул в яму, чтобы отрезать кусок, ногами нащупал мягкое. Думал — мясо, а руками пощупал — шерсть. Понял, что это медведь. Видимо, наелся мяса и крепко заснул. Долго кричала старушка, он не отвечал. Только когда приехали охотники, сначала вытащили старика, а потом убили медведя. Раньше не запрещалось бить медведей, только в первые годы советской власти появились запреты.
Когда плохая погода осенью, зимой, мы ходили друг к другу. Сказки, рассказы, конечно, игры, состязания. Нагишом выскакивали на улицу, пурга. На пурге и стояли, босыми ногами на снегу. Кто дольше простоит на снегу. А также кто дольше не будет спать. Первые сутки все выдерживали, вторые сутки падали дети младшие, третьи сутки — падали все.
Среди взрослых тоже было состязание: упершись ступнями, сидя на полу, перетягивали палку. И вот один американец перетянул всех наших (у нас ведь мелкий народ) с прикупом множества шкур. Остался с нашей стороны один маленький коренастый человек. Ему говорят, ты один остался, сделай что-нибудь, пошамань. Не умею я, отвечал он. Когда в следующий раз спросили, кто желает, он на секунду вышел из яранги, зашел и сел против этого американца. Первый раз тот потянул, сорвалась палка с рук, и наш эскимос почувствовал, что у него штаны как приклеены к земле. И так они снова стали тянуть, в итоге он все перетянул у американца и раздал людям.
Раньше много сушили мяса и капусты морской. Вывешивали на улице, а как шел дождь, заносили. И ранней осенью, когда кто-нибудь добывал морзверя, шли к нему, взамен несли капусту и сушеное мясо и взамен брали свежее. Капусту морскую собирали и ранней зимой, когда выпадал снег, складывали в одном месте, а весной откапывали, и она сохраняла запах и вкус свежести.
От жирников [каменных плошек с тюленьим жиром и фитилем из сухой травы] в яранге тепло и светло было, а если поставить два жирника — совсем жара. И жир для жирников учили готовить девочек. Надо было взбить жир, чтобы он был погуще, не стекал и нельзя было разлить. Для этого ладонь аккуратно опускали в жир и выжимали о край посуды, и так повторяли много раз, пока жир весь не будет готов.
Жирники раньше делали из глины. [Из] Специальной глины: выжигали ее, придавали форму, и мох сфагнум был утеплителем.
Раньше мы еще специально сушили мясо дикой утки, сушили белое мясо грудинки, а позже и полностью тушей. Ели в голодное время и мясо собаки, но до сих пор я не могу носить шапку, сшитую из собачьей шкуры.
Нас учили есть любое мясо — и старое, и свежее, чтобы не было брезгливости. Отец говорил, что он меня не будет ругать, если я не смогу съесть теплую, только что убитую утку, потому что он сам так и не смог кушать ее. Пожилые люди ели молодняк (любого зверя или птицы), долго варили, старого медведя Варили, не доводя до кипения. И старики, получалось, не жевали, а губами ловили. ([По-эскимосски это называлось] Мыґытуткат.)
Нунивак — сақӆяк, растения суқӆяк, кувыхси — косма, амӆуқирақ, мытҳаґрак, напазик, камгак; қулукақ и растения и корни, кугилнит, алькыхқақт.
Пагунгаӷсит — шикша (пагутак), китмик — брусника, сюгак — голубика, кавлыгыт — волчья ягода. Тугнылам сигутанит — в детстве заденем их, сосвистывали пальцы — это мы ведь задевали чертовы уши.
Впоследствии я узнал, что долго пролежавшее мясо не портится, а бродит и тем самым очищает организм. Мясо можно хранить до шести лет, если правильно хранить, чтоб воздух доходил.
Я различаю семь разновидностей чаек.
1) большая чайка — уграқ;
2) наґуйя;
3) наґуяґақ;
4). насақӆиниқ;
5) тогкыеґақ;
6) қақсуңиқ;
7) аҳнуӆук (голова вонючая).
Нам говорили, какая птица мясистая. Салтычат — журавли, мытыхлюгыт — вороны. Только обязательно пару журавлей убивать, а то будешь холостяком (такое поверье), если одного убьешь. Например, у гаги мясистое тело, у гусей тоже. Қугыт и каңу — это не синонимы. Каңу — это разновидность белых гусей, а қугыт — белых лебедей. В мое детство уже были вельботы, байдары не делали, а байдарки были.
Я сравнивал православную веру, нашу веру и пришел к выводу, что человек соблюдает все обычаи и обряды религиозные для своего спокойствия. То есть человек сам себя успокаивал. Я думаю так. Это бытовые. А на охоте… Вот морж или кит появится, заговорит — и фонтаном кровь идет. И все думают, что может даже животное убедить. Раньше мы соблюдали все обычаи и старались на обряды не приглашать, если даже приезжает якут, он похож на нас, ему разрешалось присутствовать, например, при задабривании наших духов. А сейчас, то есть позже, при советской власти, мы старались делать в темноте, чтобы никто не видел. Наутро было уже все готово, духи задобрены, совесть наша спокойна, никто не видел.
По поводу стоянок человека. Ездили по бухточкам, ходили, видели стоянки, растительность богатая, полынь. Обычно, где стояла яранга, там — трава, а вокруг — полынь высокая, по пояс или выше.
Сезонные работы. Юккутак — старая желтая трава. Собирали в сентябре и мох сфагнум для прокладок для детей, для фитиля жирника, для утепления потолка яранги, для стенок.Кугьяи — собирали дрова, суховей по всему берегу. Когда не было добычи, вельботы грузили дровами, а потом делили между членами вельбота, тогда туго было с дровами и углем.
Природная медицина. Если у человека начиналось кровохарканье, ему не покой советовали, а заставляли бегать больше. После бега, бывало, и прекращалось кровохарканье. Амулеты носили для оздоровления из кости на веревочке. У нас эпидемия была, матери уже не было. Отец смотрел в окно и предупреждал нас, чтобы мы снимали свои амулеты и прятали под подушку. У сестры запутался амулет на шее, врач заходит, но она успела сорвать его. Юмор облегчает жизнь, приукрашивая, тоже лечение своего рода.
Когда у нас была вера в счастливое будущее, когда колхозники стали зарабатывать, наступила хорошая пора. С конца 1950-х годов до последних политических изменений (до перестройки) мы жили получше. Колхозники покупали радиолы и другие хозяйственные предметы, электричество стало постоянным. Отец застал это время и все удивлялся, ну надо же, солнышко светит, а мы едим мерзлый мантак [китовой кожа и жир]. Ведь наше детство было голодным, ходили рваные.
А сейчас экономика наша ослабла. И тогда еще оставались, жили на Чукотке люди, умеющие показать, как охотиться, как заготавливать растения на зиму. Дяди мои были охотниками, они могли показать, как охотиться на того или другого зверя. Особенно Пугима — это мой дядя.
Когда добывали кита, подходя к берегу, давали знать на берег или на берегу узнавали, кто забил. Жена этого добытчика шла на берег с ведром воды и пела песню благодарения за добычу, она была такая, что за душу брала. Плакали, опустив голову и глаза, и пели.
А когда приезжали с Чаплино, все было в суматохе, все наскоро. Даже Кавехак варила на улице мясо, а девочки пошли за капустой к мясу, и тут их подбросили на машине, и им пришлось вылить вареное мясо, и девочки сходу с берега залезли на машину. Многие смотрели с кузова на это все с большим сожалением.
